Как свидетельствует история, двигателем прогресса является конкуренция (борьба) за ресурсы между социальными системами (племенами, союзами племен, государствами или их союзами). И в столкновении побеждает та, которой удалось сконцентрировать и грамотно распорядиться интеллектуальными, военными, географическими, идеологическими, демографическими, сырьевыми, промышленными ресурсами. Высшая форма конкуренции социальных систем — война. Сегодня, в свете текущих мировых событий, освежим память о Крымской войне (1853-1856 гг.).
Эту войну только в России так именуют, а в остальном мире она значится как Восточная, поскольку боевые действия велись на Балканах, Кавказе и Камчатке, на Балтике, Тихом и Ледовитом океанах. Конечно же, все мы слышали о героической обороне Севастополя; все знаем, что на нас напали, а мы, защищаясь, покрыли себя неувядаемой воинской славой. Однако, как-то затушёвываются, затуманиваются причины этой войны. А началось всё с банальных ключей от базилики Рождества Христова в Вифлееме, находившейся на территории Османской империи. Храм был как бы «общаковым», но ключи «держала» православная община, которая была типа «на положении», и в один момент Франция потребовала, чтобы ключи были переданы католической общине. Россия возмутилась и настояла, чтобы турки сохранили статус-кво и последние, не желая ссориться, согласились. Причем согласились они, как с русскими, так и с французами. Последние были уверены, что ключи вот-вот получат католики.
Когда обман вскрылся, Франция прислала в Стамбул 80-пушечный линкор «Шарлемань». Султан, прагматично взвесив всё за и против, удовлетворил требование той стороны, которую посчитал сильнейшей – ключи были переданы Франции. В Петербурге этот факт сочли вызывающим. Да, да, из-за какого-то ключа – своеобразной духовной скрепы той эпохи! Россия потребовала ни много — ни мало, а отдать под её протекторат треть населения всей Османской империи лишь на том основании, что эти люди исповедуют христианство православного толка, а защищать православных братьев для Руси-матушки – святое дело! Мнение самого населения, естественно, никого не интересовало.
Кроме того, царь-батюшка Николай I пожелал, чтобы святые места в Палестине находились под контролем греческой церкви. Турция посчитала такой нахрапистый шаг беспрецедентной наглостью и отвергла требования северного соседа, который в свою очередь, без объявления войны, вторгся в пределы Порты, заняв Молдавию и Валахию. На этом «победы», так сказать «русского мира», и закончились. То есть Россия не то, чтобы аннексировала дунайские княжества, но как бы «взяла на время», обещая вернуть назад, если турки выполнят требования Петербурга. В то время Турция считалась «больным» Европы, то есть самой слабой империей, и, следовательно, с ней можно было разговаривать языком силы. Впрочем, даже войны, как таковой не было, поскольку русским войскам было приказано избегать столкновений с турецкой армией, а лишь продемонстрировать подавляющую силу, тем самым принудив Стамбул к принятию российских условий.
И вот тут-то, как бывало это не раз, быстренько подсуетились наши западные «друзья-партнёры», вполне естественно не желавшие усиления влияния России. Они устами английского посла нашептали султану Абдул-Меджиду, чтобы он удовлетворил требования русских, но лишь частично, что ставило Россию в крайне неловкое положение: и миром дело закончить нельзя, и войну объявить весомого повода не хватает.
В Петербурге, видя, как в Эгейском море концентрируется англо-французский флот, войны уже не очень-то и желали. Тем временем в Вене была созвана конференция уполномоченных Англии, Франции, Австрии и Пруссии, результатом работы которой стала венская нота, требовавшая от России убраться из Молдавии и Валахии в обмен на номинальное право защиты православного населения в Османской империи.
Николай I, видя, что его политика демонстрации «шевеления трицепсами и бицепсами» завела Россию в тупик, согласился с требованиями «мирового сообщества» того времени. Но не согласились… турки. Султан, получив обещания поддержки Британии и Франции в случае войны с Россией, взял, да и объявил ей войну. Нет, воевать он не собирался, рассчитывая, что воевать с ней будут англичане и французы. В конце концов, это у Парижа с Петербургом возникли «тёрки» из-за ключей от церкви, вот пусть и разбираются между собой.
Таким образом, Россия окончательно села в лужу: ей объявили войну, а значит надо или воевать, или сдаваться. Сдаваться туркам без боя как-то уж совсем выходило по-лоховски, а нападать на них чревато, поскольку закадычные западные «друзья» только и ждут, чтобы прийти на помощь «жертве подлой агрессии варварской России». Помощи ждать было не от кого — страна оказалась в полнейшей изоляции, если не брать в расчёт собственную армию и флот.
В марте 1854 г., то есть через полгода после объявления турками войны России, войска последней всё же начали боевые действия против турок, форсировав Дунай и осадив крепость Силистрию. Однако в конце июня осада была снята и русские войска «попятились» из Валахии и Молдавии. И дело было не в успехах турецкой армии, а в опасности того, что к англо-франко-турецкой коалиции примкнёт еще и Австрия. Англо-французский экспедиционный корпус в июле высадился в Варне и собирался наступать на Одессу. Но разразившаяся в корпусе эпидемия холеры сорвала эти планы.
На Кавказе действия турецкой армии были неуспешными. Англия и Франция формально в войну не вступали, ожидая, пока Россия ослабнет в борьбе с турками. Султану, не собиравшемуся воевать с русскими в одиночку, это категорически не нравилось, но выбора не было. Как известно, англосаксы всегда предпочитали воевать руками туземцев.
Наконец, в ноябре 1854 г. Англия и Франция поняв, что возникший «гордиев узел» придётся разрубать, приступили к «миротворческой операции» по всем понятиям. Поводом послужило сожжение при Синопе турецкой эскадры вице-адмиралом Нахимовым. В Чёрное море вошёл объединенный англо-франко-турецкий флот. На запрос русских властей союзники ответили, что они-де собираются защищать свободу торговли от препятствий со стороны русского флота. В январе 1855 г. Франция предъявила России ультиматум: вывести свои войска из дунайских княжеств, и так почти оставленных русскими войсками. Петербург ответил отказом. В марте Франция и Великобритания объявили России войну.
В итоге, Российская империя стала мировым изгоем, маргиналом. Мало того, что она предстала в глазах «мирового сообщества» агрессором и оказалась по собственной дурости втянутой в войну с половиной мира (Британия, Франция и Турция — это по тогдашним меркам даже больше, чем половина мира), так ещё оставшаяся половина мира только и ждала момента, чтобы поучаствовать в дележке шкуры русского медведя. Австрия и Пруссия, у коих с Россий был Священный Союз, не только не пришли к ней на помощь, но даже отказались признать свой нейтралитет. Более того, они вступили друг с другом в соглашение совместно потребовать от России оставления дунайских княжеств, а в случае отказа примкнуть к антироссийской коалиции. Швеция, которой англичане пообещали возвращение Финляндии, тоже были готовы при удобном случае ввязаться в драку.
Мало того, что Россия оказалась в состоянии войны с половиной мира и в процессе холодной войны с остальной половиной, то ко всему прочему пикантности добавило то, что произошла война между странами, совершившими промышленную революцию и отсталой феодальной империей, к тому же пораженной кровоточащей язвой крепостничества. В военном деле техническая отсталость проявляется всегда наиболее остро.
Почему русский флот был затоплен в Севастополе без боя? Да потому что парусные корабли были абсолютно бессильны против пароходов, коих у Руси были единицы. Русские гладкоствольные ружья били прицельно всего на 300 шагов, в то время как нарезные штуцеры европейских «миротворцев» позволяли вести прицельный огонь на 1200 шагов. Русская армия была сильна своей полевой артиллерией, однако в новых условиях это преимущество было сведено на нет, так как легкие пушки били на 900 шагов, но вооруженная новейшими штуцерами пехота противника могла расстреливать русских артиллеристов, находясь вне зоны досягаемости их картечи.
Поражение России при таком раскладе вещей было абсолютно неизбежным. То, что отделались относительно легко – иначе как великим чудом назвать нельзя. Российские, как царские, советские, так и новорусские мифотворцы объясняют это героизмом русской армии и всеобщим патриотизмом, что, конечно, имело место быть. На деле всё было гораздо прозаичнее.
Качественно превосходя русских в технике, западная коалиция продемонстрировала чудовищный архаизм в организационной части, особенно англичане.
В то время в британской армии существовала система покупки офицерских должностей.
О профессионализме командного состава при таком подходе говорить можно только в кавычках. Союзники до самого конца войны так и не смогли организовать общее командование, действуя разрозненно и мешая друг другу. Вообще же, куда больший урон силам коалиции нанесли не русские ядра и штыки, а эпидемии и неблагоприятные природные явления (зима – она и в Крыму зима). Союзники оказались жертвой своих же шапкозакидательских настроений.
Кстати, фразеологизм «шапками закидаем» стал знаменит именно после Крымской кампании.
В 1846 г. вышла повесть Ивана Тургенева «Три портрета», где крепостная крестьянка говорит барину: «Да прикажи нам только, прикажи, мы его, озорника этакого, шапками закидаем…». Видимо, классика решил процитировать генерал Кирьяков, который перед сражением у Альмы заверил главнокомандующего Меньшикова:
«Не беспокойтесь, Ваше сиятельство. Шапками закидаем неприятеля!».
Сам Меньшиков был настолько уверен в победе, что даже пригласил жителей Севастополя на альмские холмы понаблюдать за его блестящей победой. И укрепления строить он войскам не велел. Сражение при Альме закончилось кровавым избиением русской армии, безвозвратные потери которой вчетверо превысили потери союзников.
Вот так – закидали-таки шапками….
Не будем уделять особого внимания успехам русских солдат и офицеров при Карсе или неожиданному разгрому англичан под Петропавловском-Камчатским. Все эти победы имеют значение лишь для пропаганды и мифотворчества, а на войне имеет значение только результат. Вот результат был по всем позициям отрицательный. Да, отбили атаку англичан на Петропавловск, а что дальше? А дальше мы сами ушли с Камчатки, срыв укрепления и спалив город дотла.
Да, взяли Карс, пролив реки своей и вражьей крови, а что дальше? А дальше его отдали туркам по условиям мирного договора.
Да, уничтожил Нахимов турецкую эскадру при Синопе, но после этого в войну вмешались европейские державы и нам пришлось затопить весь свой флот, а по итогам войны вообще лишиться права иметь в Чёрном море военные корабли. Да, заняли дунайские княжества без боя и что? Мало занять — надо ещё их удержать. А тут не только не удержали, но и свою территорию потеряли, лишившись контроля над устьем Дуная.
Стоит крепко зарубить себе на носу: цель войны — это вовсе не проявить героизм, чтобы потомки восхищались, ставили памятники, писали книжки и картины, а также снимали кино. Цель любой войны — приобрести весьма конкретные материальные выгоды. Какие же цели преследовали стороны? У Турции никаких целей не было, поскольку Османская империя давно уже превратилась из субъекта мировой политики в объект, то есть в мальчика на побегушках у белых людей.
У императора Франции Наполеона III существовала проблема легитимности. Он как-бы не имел законных прав на престол, а посему для утверждения своей власти ему нужна была маленькая победоносная войнушка. К тому же царь Николай нанес ему личную обиду, назвав в письме по случаю восшествия на престол не «дорогой брат», как принято у монархов, а «дорогой друг», подчеркнув тем самым, что Наполеон ему не ровня, а временщик-самозванец.
В целом его расчет оказался верен, так как Восточная война, выигранная Францией, укрепила положение императора (да и вообще, приятно было отомстить русским за своего дядю, Наполеона I, которого Кутузов 40 лет назад выгнал из России).
Британия же в качестве сверхзадачи Восточной войны ставила цель уничтожения и расчленения России: Финляндию вернуть Швеции, Прибалтику отдать Пруссии, Кавказ и Крым — Турции, а Польше — свободу и границу по Днепру. Впрочем, за всей этой имперской трескотней стояли интересы весьма прозаические: введение Россией благоприятного режима для импорта английских товаров, а также отказ от высоких ввозных пошлин. И ведь Лондон своих целей добился.
А какие же интересы преследовала Россия? Отринем напрочь душещипательные дебаты и воздыхания про святое дело защиты православных братьев, стонущих под турецким игом. Православные братья и стонали не очень-то чтобы, и о защите Россию не просили. Цель была вполне практична — отхватить от слабеющей Турции кусок пожирнее, да посочнее, опередив Австрию, которая также имела виды на Балканы, а при удачном стечении обстоятельств сделать «босфорнаш». Собственно, и Балканы нужны были лишь постольку, поскольку являлись путем к заветному Царьграду, захват которого был идеей-фикс русской внешней политики на протяжении 300 лет. Такая внешняя политика называется одним, без всяческих завуалированных прикрас, ёмким словом — агрессивная. Но такую политику могут проводить сильные страны, а слабые должны быть озабочены другим — как бы самим не стать жертвой агрессии. Но император Николай I, переоценив свои силы, совершил грубейшую ошибку, решив заняться грабежом чужого имущества, а в итоге лишился своего.
Русский дипломат, писатель, философ, участник Крымской войны Константин Леонтьев, писал в статье «Плоды национальных движений на православном Востоке» весьма откровенно: «Греческая демагогия и сербские либерально-чиновничьи инзуррекции не могли быть по вкусу нашему строгому правительству, и оно вовсе не спешило эмансипировать христиан политически, не находило удобным создавать из них новые независимые государства или усиливать их и увеличивать уже существующие территориальными приращениями. Самая война 53-го года возгорелась не из-за политической свободы единоплеменников наших, а из-за требований преобладания самой России в пределах Турции. Наше покровительство гораздо более, чем их свобода, — вот, что имелось в виду! Сам Государь считал себя вправе подчинить себе султана, как монарха Монарху, — а потом уже, по своему усмотрению (по усмотрению России, как великой Православной Державы), сделать для единоверцев то, что заблагорассудится нам, а не то, что они пожелают для себя сами. Вот разница — весьма, кажется, важная».
Итак, цель войны – мир лучше предвоенного. Результаты Крымской войны были следующие:
- Россия потеряла только убитыми 143 тысяч человек;
- лишилась не только Черноморского флота, но и самого права иметь военный флот в Чёрном море, укрепления Севастополя были срыты;
- утратила протекторат над Молдавией и Валахией и исключительное покровительство России над христианскими подданными Османской империи;
- была принуждена к отказу от возведения укреплений на Аландских островах в Балтийском море;
- потеряла территории, лишившись контроля над устьем Дуная;
- война привела к длительному расстройству финансовой системы, финансовые последствия военной авантюры сказывались ещё 40 лет;
- Великобритания получила льготные условия для доступа на российский рынок своих товаров.
Ну, хоть ты тресни, но никак здесь не просматривается того, что можно было бы считать улучшением предвоенного положения. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: именно поражение в войне вынудило российское правительство пойти на давно назревшие экономические, политические и военные реформы, которые, впрочем, были осуществлены в лучших российских традициях (исключение — советский период истории) — либо половинчато, либо вообще через одно причинное место.
А те реформы, что удались, тут же начали откатывать назад контрреформами. То же освобождение крестьян от крепостной зависимости не решило главный вопрос России — вопрос о земле, а лишь отсрочило развязку: крестьяне получили юридическую независимость от помещиков, но усилилась их экономическая зависимость от последних. Окончательно земельный вопрос был решен лишь через 70 лет большевиками-сталинцами в ходе модернизации 30-х годов.
К сожалению, русский дворянский правящий класс, одержимый жаждой наживы, великодержавной спесью, вкупе с местечковостью мышления и бездарностью в деле управления страной, так и не избавился от маниакальной «византийской» химеры, что привело к новым и бессмысленным для народов России войнам, рекам крови и океанам страданий, и, в конечном итоге, — гибели Российской империи в 1917 г. Но!
Провидение сжалилось и ниспослало на русскую землю… Ленина, который смог на труд и на подвиги вдохновить наших предков, воссоздав Россию, но уже с другой сущностью и в ином обличье…
Думается, что реальные, а не записные патриоты нашей страны, Родины и Отечества просто должны, обязаны помнить уроки истории, ибо только это дает ключ к пониманию бытия настоящего. Только это дает шанс избежать ошибок и поражений в будущем. Легко гордиться победами (реальными или мнимыми), но всегда полезнее осмыслить и поражения.
Ну, а пока что россияне творят в основном в области устного народного творчества, копя силы для грядущего рывка в Будущее:
Пока в Отечестве пройдохи
Нас будут брать на бла-бла-бла,
То будут доставаться крохи
Народу с барского стола.
Игорь Андреев,
г. Партизанск