Внезапное исчезновение человека — это страшная трагедия. А если это ещё и ребёнок, то это трагедия вдвойне. К поискам подключаются все, кто только может, начиная от родственников, полиции, МЧС, заканчивая всеми неравнодушными людьми. По данным статистики, ежегодно в России объявляют в розыск от 7 до 10 тысяч детей, более двух тысяч из которых являются малолетними.
В среднем ежегодно около 1,5 тысячи детей остаются в розыске на следующий год. Одной из основных причин пропажи детей являются самовольные уходы из дома или побеги из детских учреждений. Оставшиеся случаи, которые составляют примерно 10 процентов от общего числа пропавших детей, связаны с преступлениями, насильственными действиями в отношении несовершеннолетних или несчастными случаями.
По статистике 98 процентов потерянных детей находятся. Но те, кто так и пропал без вести, — незаживающие раны, молчаливые тени.
Международный день пропавших детей ежегодно отмечается во всём мире 25 мая. Это день скорби по детям, которых не удалось спасти, или тем, кого не нашли.
Это день надежды, что в будущем взрослые смогут сделать всё, чтобы дети никогда не пропадали.
Символом памятной даты является голубая незабудка. Этот цветок символизирует чистоту, верность, любовь и светлую память.
Впервые идея посвятить день проблеме пропавших детей появилась в США, где 25 мая 1979 года по дороге из школы пропал шестилетний мальчик, которого так и не смогли найти. Его искали всем миром, но поиски не увенчались успехом. Спустя четыре года после пропажи ребенка, в 1983 году этот день был объявлен Международным днём пропавших детей.
Россия официально присоединилась к международной традиции отмечать этот день в 2012 году. В настоящее время в нашей стране существует порядка 140 организаций, занимающихся поиском пропавших людей.
В Партизанске поисками пропавших людей занимаются не только полиция и МЧС. На помощь официальным структурам приходят волонтёры. Это ПРОО «ПримПоиск». Благодаря этой организации в микрорайоне Лозовом недавно было проведено мероприятие «Дети должны возвращаться!», посвящённое этому памятному дню.
Усилиями организации и работников ДК «Лозовый» мероприятие такого масштаба в нашем городе было осуществлено впервые. Это семейное мероприятие стало поводом в очередной раз задуматься о детях, об их безопасности и том, насколько сильно они доверяют своим родителям, чтобы рассказать обо всех тревогах и сомнениях, которые у них возникают.
Представители ПРОО «ПримПоиск» сделали всё, чтобы ребятам и их родителям запомнилась эта встреча.
Для них был проведён концерт с участием творческих коллективов Дома культуры, волонтёры провели лекцию на тему исчезновения детей, родителям выдали полезные «документы» — «паспорта ребёнка», куда можно внести всю информацию о своём малыше, которая впоследствии может помочь в его поиске. Также ребята поучаствовали в квест-игре «Безопасность — это важно» и мастер-классе «Незабудка — символ дня».
По прошествии встречи о том, как ведутся поиски пропавших людей, и немного о себе мы попросили рассказать представителя ПРОО «ПримПоиск», организатора мероприятия «Дети должны возвращаться!» Антуфьева Игоря Владиславовича.
— Игорь Владиславович, что Вы можете сказать про мероприятие «Дети должны возвращаться!»? Кто был инициатором его проведения?
— Вообще, Международный день пропавших детей везде отмечается по-разному. Нет определённой модели его проведения, и наши волонтёры с «ПримПоиска» во многих городах Приморья провели его именно 25 мая. Кто-то свечи памяти зажигал, кто-то проводил вебинары и семинары, кто-то встречи проводил, рассказывал детям и взрослым о том, как правильно себя вести, как нужно реагировать в тех или иных ситуациях. Где-то просто оформили обучающие стенды.
Так как мы в городе Партизанске этот день никогда особо не отмечали, я решил попробовать провести этот день в формате крупного мероприятия, чтобы привлечь людей, обратить их внимание на эту проблему. Это далеко не праздник, это действительно проблема, потому что сегодня звучали совершенно чудовищные цифры: каждые шесть часов у нас в стране пропадает ребёнок, каждые 22 часа ребёнок пропадает бесследно. Это страшная статистика, это горько осознавать. Я живу в микрорайоне Лозовый, и так как не хотелось это мероприятие проводить особо мрачным, я обратился с предложением к руководству Дворца культуры «Лозовый» Светлане Гадалиной. Она сразу откликнулась на моe предложение. Низкий поклон ей за это. Она смогла организовать для нас творческие коллективы, оказывала всяческую поддержку и помощь, к тому же приехала на наше мероприятие руководитель ПРОО «ПримПоиска» Кристина Евгеньевна Вульферт, она тоже во многом нам помогла, выступила с речью.
— Расскажите немного о вашей организации, как давно существует ПРОО «ПримПоиск»?
— В Приморском крае наша организация уже отметила свое 11-летие. В Партизанске мы начали развивать это движение недавно, всего два с половиной года назад. Численность нашего отряда волонтёров-поисковиков ещё очень маленькая, так как мы начали свою деятельность совсем недавно. Поэтому с радостью примем в свои ряды всех желающих помогать в поиске.
— Есть ли у Вас определённый центр организации, куда можно обратиться? Где он находится?
— Центра как такового у нас нет. Нам не нужны офисы, так как наши волонтёры — это жители всего Приморья. У нас вместо этого есть чаты и телеграм-каналы. Среди них есть рабочий канал, есть просто «болталка», где можно отдохнуть душой, просто поболтать ни о чём. Но «болталка» ни в коем случае не пересекается с рабочим каналом, где запрещается заниматься болтовней или комментариями. Так же как и в «болталке» запрещается упоминать какую-либо информацию, связанную с работой. Конечно, когда происходит горе в чьей-то семье, люди обращаются к нам, а мы постоянно сотрудничаем с полицией в поиске потерявшегося человека.
— Является ли «Примпоиск» филиалом какой-то общероссийской организации волонтёров-поисковиков?
— Определённой единой организации волонтёров у нас в России нет. В разных регионах есть также поисковики-волонтёры, но название поисковых отрядов везде разное. Мы со всеми отрядами сотрудничаем. У нас проходят совместные встречи, слeты, как правило, на озере Байкал. Каждый год представители от «ПримПоиска» летают туда на общий сбор, участвуют в соревнованиях, там проходят учебные поиски, инструктажи, обмен опытом. На всех этих сборах всегда присутствуют сотрудники полиции, МЧС, прокуратура, следственный комитет, то есть представители всех силовых ведомств, с которыми мы непосредственно работаем.
— А кроме общих учений у Вас какая-то подготовка проводится?
— Да, мы на постоянной основе регулярно участвуем в обучающих мероприятиях, потому что, как известно, тяжело в учении — легко в бою. Информация лишней никогда не бывает. У нас проходит и физическая подготовка, ориентация на местности, работа с картами, с различным оборудованием, а именно с навигаторами, приложениями на смартфонах, компасами, радиостанциями. Само собой, осваиваем и альпинизм, и спасение на воде, и элементарно транспортировку пострадавшего, потому что мало найти человека. Если он ранен, то его нужно правильно транспортировать. Чтобы не навредить опять же, не усугубить ситуацию, которая у него уже есть.
— Как построена работа в Вашей организации? Насколько оперативно вы можете среагировать?
— Само собой, первую информацию получает наш руководитель. Эту информацию она непосредственно передаёт модераторам, так называемым инфоргам, которые начинают, даже находясь на расстоянии, собирать колоссальнейший объём информации по этому случаю. От того, насколько качественно и своевременно, в полном объёме они собрали информацию, настолько впоследствии нам будет легче найти потерявшегося человека. После этого инфорг принимает решение: собирать поисковиков на сбор или нет. Бывает, что удаётся найти человека путём сканирования различных источников информации. Если всё же объявляется сбор на поиски, то сразу назначается старший поиска — координатор.
Именно координатор поиска руководит непосредственно поиском, на нём лежит основная ответственность, а инфорг ему всячески помогает на расстоянии, продолжая передавать ему вновь полученную информацию по данному поиску. Работа этих двух людей очень напряжённая, нервная, связана с большим объёмом информации, с большим объёмом общения со старшими поисковых групп. В процессе общения поисковые группы постоянно держат друг друга на связи непосредственно с координатором. В любой момент одна из поисковых групп может неожиданно найти «потеряшку». Это заставляет всех пребывать в огромном напряжении. Ведь от скорости реагирования зависит результат. В поиске человека важна не то чтобы каждая минута, а даже каждая секунда. Особенно, если дело касается детей или пожилых людей. Поэтому, как только появляется в рабочем канале ориентировка, все, кто действительно способен помочь, сразу выезжают к месту сбора со всего Приморского края.
У нас бывают ситуации, что приходится выезжать и в Артём, и в Лесозаводск, Лозовский район. Представляете, сколько тратится времени, пока туда доберешься? Но, несмотря на дождь летом или пургу зимой, мы всё равно выезжаем, потому что знаем, что нашу помощь там очень ждут.
Поэтому, для большей оперативности, нам очень необходимо, чтобы в нашем отряде было как можно больше людей из разных уголков Приморья, чтобы они могли среагировать как можно более оперативнее, чем если бы мы ехали издалека на место пропажи.
Также желательно, чтобы и в разных уголках Приморского края было много волонтёров, потому что все мы люди занятые, у кого-то в это время рабочая смена, у кого-то нет денег на бензин, поэтому всегда должен найтись человек, кто именно в это время может выехать на поиски. А насчёт бензина, иногда всем миром собираем деньги на обеспечение поисков.
Вот сейчас мы с вами сидим в тёплом помещении, на улице сутки льёт дождь, а в это время люди работают по поиску заблудившихся людей на горе Педан.
Я бы поехал, но инфорг, как я уже сказал ранее, назначает непосредственно тех людей, которые находятся ближе всего к тому месту, где потерялась группа.
Нет смысла перенасыщать поиск волонтёрами, когда существует уверенность, что можно обойтись малыми силами.
— Кого и как вы принимаете в свои ряды?
— Раньше мы принимали в свои ряды только взрослых, на этом акцент стоит и сейчас, но недавно начали приглашать подростков — школьников и студентов. Это движение внутри нашей организации называется «Школа безопасности», где дети, пройдя обучение с нашими инструкторами, сдав зачёты, становятся также инструкторами среди своих сверстников. Они помогают проводить семинары, вебинары, встречи, консультации, рассказывают детям, как нужно поступать в экстремальной, стрессовой ситуации, что нельзя делать ни в коем случае, как легче бороться со своим стрессом и незнакомыми ранее жизненными обстоятельствами.
На самом деле, это очень прогрессивное направление нашей работы. Потому что когда взрослый разговаривает с ребёнком, многие моменты он не может донести должным образом. Когда же на эту тему беседуют дети между собой самостоятельно, материал, который мы планируем передать через наших помощников, вкладывается в детские умы намного проще, легче и воспринимается более естественно, нежели если бы об этом рассказывал детям взрослый.
Постепенно наш отряд в Приморье растёт. Каждый раз после резонансных поисков, когда теряется либо ребёнок, либо пожилой человек и к поиску привлекается огромное количество всех желающих помочь, многие присоединяются к нашим рядам на постоянной основе, хотя большинство прекрасно понимают, что мы это делаем бесплатно, на добровольных началах, за свой счёт. Денег с родственников потерявшегося человека мы за поиски не берём. Это категорически нам неприемлемо! Порой мы нуждаемся в какой-то материальной базе, и нам также помогают неравнодушные жители нашего города и всего Приморского края.
— Получаете ли вы какую-то помощь от государства, может, какие-нибудь субсидии вам для работы выделяются?
— Нет, специальных субсидий для нас никаких не выделяется, но иногда, если мы участвуем в каких-то государственных программах, направленных именно на поиск людей, тогда нам перепадает немного средств, чтобы обновить свою материальную базу: те же рации купить, навигацию, которые сейчас стоят баснословных денег, а также мягкие переносные носилки, спасательные изотермические одеяла, батарейки к фонарикам, аккумуляторы, пауэрбанки и всевозможные фонари.
— Это всё понятно, но неужели дети не получают никакой награды за поиски?
— Я бы вас подкорректировал, что это не работа. Эту деятельность волонтёр осуществляет абсолютно добровольно, бесплатно, не рассчитывая ни на какие блага. Это мы объясняем и нашим ребятам. Это просто благородное дело.
Для нас самый главный подарок — найти «потеряшку» живым и увидеть слёзы радости в глазах его родственников.
Это тот самый объём адреналина, который начинает в этот момент вырабатывать организм. Это чувство, которое не сопоставимо ни с чем, и заменить его в этот момент ничем невозможно. Это осознание, что ты искал, выложился на все 100, или даже на 200 процентов, и ты нашёл этого человека живым. Это чувство благодарности в его глазах и в глазах его близких. Нам больше ничего и не надо. И ребята это тоже чувствуют и, я думаю, получают очень хорошее воспитание, в первую очередь учатся альтруизму и взаимопомощи, развивают командный дух. И это самое лучшее, истинное наше достижение.
— Какую помощь вы оказываете «потеряшке» непосредственно при его нахождении?
— Один из главных наших девизов — «Не навреди!». Поэтому мы крайне осторожно относимся к тем потерявшимся, которые были найдены нами и имеют какие-то травмы или заболевания. Мы не медики, для этого есть специальные люди, которые этим хлеб зарабатывают. Наше дело — найти человека, оказать ему первую помощь и поддержку, а потом доставить до места, где ему окажут непосредственно настоящую медицинскую помощь.
Для первой помощи у нас всегда с собой есть всё необходимое: носилки, шины, бинты, жгуты для остановки кровотечения. Но если человек без сознания, то с этим немного сложнее. Потому что потеря сознания может быть различного рода.
Бывают ситуации, когда человека сохранить в бессознательном состоянии выгоднее, чем он придёт в сознание и будет страдать от сильных болей. Он даже может умереть от болевого шока. У нас всегда есть с собой те же энергетические батончики, купленные именно в аптеке, а не в магазине. Вода у нас всегда есть. По правилам, у волонтёров-поисковиков всегда должна быть отдельно вода для себя и для «потеряшки». У нас дома всегда стоят тревожные чемоданчики со всем необходимым для поисков. Потому что мы знаем, что этот момент может настать в любую минуту дня и ночи.
— Какие методы вы используете для поиска?
— Для того, чтобы быть максимально оперативными, мы используем все современные доступные нам методы поиска. Начиная от методов поиска на воде и вдоль береговой линии, заканчивая методами ориентирования и поиска в лесу. Для этого используем различные гаджеты, навигаторы: это специальное программное обеспечение на смартфонах и сами навигаторы, которые мы постоянно обновляем. Конечно, это дорогое оборудование. Самый дешёвый навигатор стоит 60–80 тысяч рублей. После введения санкций цены сильно подскочили.
В ходе поисковых мероприятий прочёсываем территорию. Обычно цепью можем идти, чтобы охватить территорию как можно плотнее. Если не знаем, в каком именно районе человек потерялся, то работаем на отклик. То есть проходим какое-то расстояние, подаётся специальная команда, затем наступает абсолютная тишина. Начинаем кричать, звать человека по тому имени, как к нему обращались дома, это мы заранее узнаём у родственников. Потом опять тишина. Далее все двигаемся дальше. Опять проходим какое-то расстояние, снова останавливаемся, кричим, нет отклика — идём дальше.
Также у нас есть представитель «Примпоиска» Александр, он специализируется на направлении ЛНС — «Лес на связи». Находясь в любой точке мира, если есть связь с человеком, потерявшимся в лесу или городе, он может только по одному сигналу его телефона, даже без интернета, вывести либо поисковиков на этого человека, либо самому потерявшемуся поможет выйти из леса по направлению к поисковому отряду. Это, конечно, колоссальнейшая нагрузка на него ложится, потому что ему необходимо будет обработать огромный объём информации: чётко скорректировать свою работу, правильно выудить координаты потерявшегося человека, даже если нет интернета. С пропавшими на Педане дело, по существу, обстоит немного проще, потому что недавно у нас появился такой поисковый инструмент, как «стрелки». Он состоит в том, что на территории, где максимально часто проходят туристические тропы и, соответственно, пропадают люди, наши представители «ПримПоиска» начали размещать надписи в виде «стрелки» красного цвета с необходимой информацией, которая прикрепляется к этой «стрелке».
То есть каждая «стрелка» имеет свои географические координаты, и к каждой прикреплена краткая инструкция с алгоритмом действий для потерявшегося человека. Они размещены на самой «стрелке», и эти координаты вместе с номером «стрелки» может передать спасателям заблудившийся человек по номеру телефона «112», даже не имея возможности подключения к интернету: «Ребята, я нахожусь возле «стрелки» номер такой-то, координаты такие-то, помогите!».
Спасатели после передачи координат находят эти «стрелки» у себя на карте и уже знают, где искать человека. Как только заблудившийся озвучил номер «стрелки», служба спасения и МЧС тут же открывают карты и видят его место нахождения, выезжают уже строго на указанные координаты. Поэтому, после того как потерявшийся произвёл звонок, ни в коем случае нельзя уходить с этого места. Нужно находиться возле этой «стрелки» и максимально создавать шум вокруг себя, чтобы мы его слышали, и ждать спасателей.
Вообще, поиски никогда не запланированы. Бывает, что долго не прилетает ни одной ориентировки. А бывает, что ориентировки сыплются в рабочий канал одна за другой водопадом со всего Приморского края. Люди при этом теряются различных возрастных категорий: и дети, и взрослые.
Принимается решение, куда какая группа выдвигается, кого ищут, кто, где ближе. В этой ситуации срабатывает принцип оперативности. У нас бонус в том, что мы мобильные. В любой момент подорвались, куда ближе, и полетели.
— Если говорить о ближайших двух годах, вы постоянно успешно находили людей или были безуспешные поиски?
— Были и успешные, и неуспешные поиски, а также и трагичные истории. Вот буквально недавно проходили у нас резонансные поиски в Партизанске.
В районе вокзала пропала пожилая женщина. Она сама жительница Находки, вышла с электрички, как потом выяснилось, под давлением кондуктора. Её высадили за неуплату проезда. Якобы у неё кончились деньги, и она не смогла оплатить проезд. Как было видно по видеокамерам, она спустилась с конца перрона и ушла в неизвестном направлении. Мы несколько дней её искали: и пешком ходили, проверяли территорию и колодцы, и цепью прочёсывали весь бурьян, и по реке Партизанской ходили, и квадрокоптеры поднимали свои, смотрели сверху, но найти так и не смогли. Через несколько дней пришла информация, что женщина была случайно обнаружена мёртвой.
— Таких людей надо бы судить, которые выкидывают пожилых людей из электрички, если у них нет денег на проезд…
— Я не сторонник таких мер. Главный судья им — это вся их жизнь, их память о том, что они сделали. И пусть она у них всегда останется ясной. Даже на смертном одре своём чтобы вспоминали, как они однажды поступили, что впоследствии послужило причиной смерти человека.
— А часто ли теряются дети в нашем городе?
— Нет, слава Богу, не часто. В этом плане наш город имеет лучшую статистику по сравнению с другими населёнными пунктами. Больше всего теряются дети в крупных городах. Это, как правило, Находка, Владивосток, Уссурийск, Артём. Вообще дети теряются по разным причинам. Для простого обывателя, который не сталкивался никогда с работой «ПримПоиска», каждая пропажа ребёнка в большинстве случаев представляется следующим образом: ребёнок вышел из населённого пункта, углубился в лесной массив и потерялся. Но это неправильное мышление, потому что потеряться можно даже в городе. При этом человек просто теряет ориентацию в пространстве. И это может случиться не только с пожилым человеком, но и с ребёнком в состоянии сильного стресса. Да и человек любого возраста в состоянии стресса может ощутить полную дезориентацию.
Дети же подросткового возраста чаще всего исчезают намеренно. Это связано с их восприятием мира. В этом возрасте у детей возникает состояние прогрессирующего юношеского максимализма, когда человек воспринимает окружающий мир в одной плоскости: либо да, либо нет, либо всё, либо ничего. Не видит оттенков, не видит полутонов и не хочет слышать попыток с ним договориться, объяснить ему что-то. Он полагает, что либо он прав, либо весь мир против него. И зачастую нынешний интернет, нынешние соцсети этому способствуют.
Ещё сейчас в школе детям вбивают в голову, что они имеют право на многие вещи, но не озвучивают их обязанности дома, в школе, в обществе. Либо говорят об этом вскользь. Дети испытывают буллинг в школе, боятся идти домой из-за плохой оценки, нет взаимопонимания с родителями. Всё это может привести к побегу из дома.
А вообще за ближайшие два года у нас в городе было всего четыре сводки по пропаже детей. Все были благополучно найдены и возвращены в семьи. Это были в основном подростки, которые убегали из дома. Маленькие дети тоже иногда пропадают, но в большинстве случаев мы их находим.
— Расскажите немного о «паспортах ребёнка», которые на мероприятии Вы выдавали родителям.
— Да тут немножко словесная игра. Этот документ так называется, но он не имеет никакой юридической силы. Это созданный внутри нашей организации домашний документ на ребёнка, который служит громаднейшим подспорьем для родителей в случае пропажи их ребёнка. То есть, заполнив все графы этого документа, храня этот документ дома, в случае беды родители могут показать нам этот документ, и мы сможем опереться на информацию в нём в наших поисках. Эта информация в разы облегчает нашу работу, существенно экономит время для выявления всех обстоятельств и тонкостей предстоящего поиска, потому что там, кроме фамилии, имени, отчества, указаны рост, особые приметы, хронические заболевания, какие-то шрамы, татуировки, его близкие друзья — в общем, всё, что может оказать помощь в поиске. Потому что часто в момент трагедии родители забывают из-за стресса сообщить мелкие детали. И прежде чем мы доходим до этой информации, проходит очень большой промежуток времени. Всё это очень негативно сказывается на поиске, так как дорога каждая минута.
— Вы, наверное, когда находите ребёнка, объясняете ему, что так делать нельзя, чтобы он чувствовал ответственность перед своими близкими?
— Знаете, самое худшее, что можно сделать с ребёнком, когда мы его находим, это говорить ему, что он не прав. Ребёнок и так находится в психологическом шоке, а если вы ему ещё начинаете высказывать, что он плохо поступил, он не слышит ваших доводов. Конечно, подросток понимает, что он найден, и у него появилась надежда в душе, что эти люди, которые его нашли, хотя бы как-то его поймут и чем-то психологически помогут, услышат. А тут он начинает получать ту же самую негативную, с его точки зрения, информацию, что и у него дома, и в школе.
Наша главная задача — поддержать ребёнка. Не похвалить его, а именно поддержать, дать ему понять, что мы рядом, что мы в любом случае на его стороне, и мы в любом случае поможем. А потом уже в ходе беседы, разматывая этот клубок противоречий, мы пытаемся понять причину произошедшего и, соответственно, стараемся помочь, чтобы эта ситуация у ребёнка больше никогда не повторилась. Хотя есть несколько десятков детей в Приморском крае, которые принципиально заточены на то, чтобы уходить из дома. Им сам процесс нравится. Им просто нравится теряться. Мы их уже знаем в лицо и прекрасно осведомлены, где их можно найти.
— Как Вы сами пришли в «ПримПоиск»?
— Я занимаюсь поиском пропавших людей в «ПримПоиске» уже два с половиной года. Пришёл в отряд, листая телеграм-каналы. Буквально случайно наскочил на канал, связанный с размещением ориентировок «ПримПоиска». Было объявление: «Потерялся ребёнок, владеющих информацией просим помочь». Я задумался о том, что такое «ПримПоиск». Будучи любознательным человеком, начал наводить справки. Нашёл в интернете телефон руководителя «ПримПоиска», созвонился. Кристина Вульферт предложила встретиться, принять участие в поиске. Мы пообщались. Я понял, что это моё, что я, действительно, даже в те короткие промежутки свободного времени, которые у меня есть, готов оказывать людям помощь, дать надежду, поддержать. Так всё и закрутилось.
Потом были тренировочные сборы, и после первичного обучения я начал принимать участие в поисках. Позже прошёл обучение и аттестацию на Старшего поисковой группы — СПГ. Отдав свою душу «ПримПоиску», постепенно увлёк в поисковые работы и старшую дочь.
Следом за дочерью в отряд поисковиков подключилась и супруга. Сейчас сыновья тоже подрастают и оказывают всяческую помощь. В поисках пока не участвуют, потому что у нас только с 18 лет можно непосредственно на ориентировки выезжать. Но зато активно участвуют в обучающих мероприятиях. Я считаю, что это правильно, потому что в семье, где хотя бы один человек занимается поиском других людей, по определению не может быть равнодушных людей. И, даже если на поиски еду я один, за меня болеет вся семья: переживают, ждут, надеются, что человека, которого мы ищем, в этот раз найдём живым.
Пожелаем и мы ПРОО «ПримПоиск» всегда находить «потеряшек» живыми и невредимыми, а ещё лучше, чтобы каждый ребёнок и взрослый всегда возвращались туда, где их любят и ждут! Люди должны возвращаться!
Наталья Александрова
Р.S. Пока верстался номер, волонтёры «ПримПоиска» сообщили, что группа туристов, потерявшихся на Пидане, благополучно найдена, живы и эвакуированы! Отряды «ПримПоиска» продолжают свою благородную работу…