Итак, доминирующие политические центры на Руси сложились именно на важных узлах Волжского торгового пути, а окрестные периферийные княжества находились в вассальной зависимости от них. Бесконечные войны между Москвой и Тверью, Москвой и Ярославлем, Владимиром, Суздалью велись почти исключительно за торговые преференции. Феодальная раздробленность объясняется тем, что торговая рента весьма неплохо обеспечивала потребности отдельных русских государств-княжеств.
Катастрофа наступает в период, когда с открытием европейцами пути в Америку, Индию и Китай международная торговля становится преимущественно морской, трансокеанской. Волжский путь постепенно приходил в упадок, сохраняя свое региональное значение и даже международное — в торговле пенькой и смолой, корабельным лесом и железом, воском и хлебом. В 18 веке, начиная с Петра I, волоки были заменены системой каналов и шлюзов, связывавших различные речные бассейны, но как трансконтинентальный торговый путь, он своё значение утратил.
Перераспределение товарных потоков вызвало системный кризис в государственных образованиях, кормящихся с волжской торговли, что привело к исчезновению Ливонии и Ганзейского союза, Тюркских государств (Казанского и Астраханского ханств).
Русские же княжества, столкнувшись с оскудением рентных доходов, вынуждены были искать иной источник своего существования.
Для начала произошла консолидация контроля над всем Волжским путём под властью Москвы. Это совершенно естественное явление — при сокращении кормовой базы происходит сокращение едоков.
Все крупные игроки стремились монополизировать в своих руках торговлю и аккумулировать доходы, ею приносимые. И Москва, во многом благодаря помощи правителей Золотой Орды, вышла единственным победителем в этой игре навылет. С упадком транзитной торговли денег у государства стало значительно меньше и поэтому российские правители стали давать за службу землю, так как доходы от возделывания пашни были мизерны в силу указанных выше причин.
С контролируемой князем территории необходимо собирать налоги и подати для государевой казны, обеспечивать исполнение повинностей и при этом кормиться самому, так как жалования тогда не полагалось, а случае войны являться на службу «конно, людно и оружно».
Кстати, присущий русской общине такой институт коллективной ответственности как круговая порука (отменена в 1905 г.) позволял обходиться минимумом служивых людей, держа в повиновении население. Например, в царской России один урядник обслуживал один уезд, что соответствует примерно 3-м нынешним районам. Он являлся полицейским начальником для низового уровня выборной сельской полиции. Крестьяне, как правило, сами на сходах выбирали из своей среды старост, десятских и сотских.
Кормление с государственных доходов господствующего класса составляло основу управленческой вертикали власти Московского государства вплоть до начала 19 века, когда чиновники стали получать регулярное жалование.
Отсюда во многом кроются причины вопиющей коррупции по сравнению с Западной Европой, поскольку денежное содержание было на порядок ниже, чем у европейского служивого класса.
К примеру, во время наполеоновских войн жалование французского офицера было втрое выше его русского коллеги. Отсюда и стремление правящего класса поддерживать во всём царя, который даёт им право жить не только за счёт жалованья, но брать мзду «по чину», а также, говоря современным языком, пилить бюджеты. Из современных реалий – в ходе послания Путина Федеральному Собранию 21 февраля, после его слов о том, что «рыночная» основа экономики РФ останется незыблемой, находящаяся в зале «элита» встала и взорвалась бурными аплодисментами, чуть ли не переходящими в овации (просто удивительно, что не было порывов отдельных особ облобызать руки первого среди равных)…
Подобная система госуправления позволяла содержать России в течение нескольких столетий огромное войско, которое у европейцев к концу 19 века получило название «русский паровой каток».
Теперь обратимся к общепринятой точке зрения, а, по сути, мифу, повествующему о том, как Русь-матушка многими веками отбивалась от алчных ворогов-супостатов, напиравших со всех сторон, особенно со стороны Запада.
Период феодальной раздробленности в расчёт брать не будем, поскольку тогда все воевали со всеми. Кроме того, проигнорируем и мнение нашего гения – незабвенного, неподражаемого и обожаемого Александра Сергеевича Пушкина, который, держа «просвещённую» фигу в кармане по отношению к самодержавию, но, будучи зависимым в своих денежных делах от императора Николая I, — написал патриотическое произведение «Клеветникам России». Ведь Николай Павлович мнил себя хранителем спокойствия и порядка во всей Европе, когда там ни одна пушка не могла выстрелить помимо его воли. В годы его правления Россию величали не иначе, как «жандармом Европы» — видимо, в угоду всем тогдашним русофобам. Стихотворение явилось реакцией Пушкина на массовую кампанию во Франции за военное вмешательство в поддержку Польши, которая в 1830-1831 гг. подняла национально-освободительное восстание против господства Российской империи. Поэт считал, что самостоятельное государственное существование Польши противоречит интересам России. Российское образованное общество восприняло патриотизм стихотворения двояко – и «за», и «против». Пушкин хорошо понимал, что «никакое богатство в мире не способно перекупить влияние обнародованной мысли», возможно, повлияв в этом плане на Маркса с его утверждением: «Идея становится материальной силой, когда она овладевает массами». Шутка.
Особенно западная пресса взвыла и заверещала, развязав прямо-таки гнуснейшую истерию со всеми мыслимыми и немыслимыми проклятиями в адрес «восточных варваров», после того, как в 1849 г. русские солдатушки-браво-ребятушки по Высочайшему повелению царя подавили национально-освободительное восстание в Венгрии. Кстати, любимец Владимира Владимировича Путина император Александр III (подписавший печально знаменитый реакционно-охранительный Указ «о кухаркиных детях») также не был лишён великодержавного тщеславия своего деда, изрёкши однажды: «Европа может подождать решать свои вопросы, покуда русский государь находится на рыбалке».
По неполной статистике, число крестьянских волнений в 1820-1840-е гг. выросло в полтора раза. По такому случаю главжандарм всея Руси Бенкендорф рассуждал в 1839-м году:
«Простой народ ныне не тот, что был за 25 лет перед сим. Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством, и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же. Начать когда-нибудь и с чего-нибудь надобно, и лучше начать постепенно, осторожно, нежели дожидаться, пока начнется снизу, от народа».
Впрочем, насчёт «войска» этот господин переживал напрасно. Это классический случай, когда представитель правящего класса «не знает общества, в котором живёт». На самом деле, в рекруты крестьянская община всегда норовила отправить либо злостного «косячника»-пьяницу, либо беспросветно-хилого бедняка, который за небольшую денежку готов был тянуть лямку вместо более состоятельного односельчанина. Рекруты навсегда рвали с крестьянской жизнью, с общиной и деревней. Так что никакой связи с «мужиками», солдаты не чувствовали и усмиряли бунты своих вчерашних собратьев по классу вполне хладнокровно и без лишних вопросов вплоть до 1917 года, принявшись, впрочем тогда и за господ офицеров!
Белинский вспоминает:
«Теперь вдруг смоленским депутатам велено явиться в Питер. Государь-император милостиво принял их, говорил, что он всегда был доволен смоленским дворянством и пр. И потом вдруг перешел к следующей речи.
Теперь я буду говорить с вами не как государь, а как первый дворянин империи. Земля принадлежит нам, дворянам, по праву, потому что мы приобрели её нашею кровью, пролитою за государство; но я не понимаю, каким образом человек сделался вещию, и не могу себе объяснить этого иначе, как хитростию и обманом, с одной стороны, и невежеством — с другой. Этому должно положить конец. Лучше нам отдать добровольно, нежели допустить, чтобы у нас отняли».
Кстати, остатки крепостного права в наиболее передовых странах Европы были уничтожены в ходе наполеоновских войн начала 19 века.
О царившей духовной атмосфере в крепостнической России некоторые известные русские интеллектуалы высказывались следующим образом:
- Аксаков Иван Сергеевич (поэт, публицист, славянофил): «Ах, как тяжело, как невыносимо тяжело порою жить в России, в этой вонючей среде грязи, пошлости, лжи, обманов, злоупотреблений, добрых малых мерзавцев, хлебосолов-взяточников, гостеприимных плутов — отцов и благодателей взяточников!… вы не можете понять тех истинных мучений, которые приходиться испытывать от пребывания в этой среде, от столкновения со всем этим продуктом русской почвы. Там, что ни говорите в защиту этой почвы, но несомненно то, что на всей этой мерзости лежит собственно ей принадлежащий русский характер!» — (цитата из писем к родным, 1849-1856 гг.);
- Тургенев Иван Сергеевич (писатель, поэт, публицист). «Он (Тургенев) сам говорил мне, что главная мысль, основная точка его книги («Дым») состоит в фразе: «Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». Он объяснил мне, что это его основное убеждения о России» (цитата о Тургеневе из письма Достоевского Майкову, 16 (28) августа 1867 г.);
- Тютчев Федор Иванович (дипломат, поэт): «Русская История до Петра Великого — одна сплошная панихида, а после Петра Великого — одно уголовное дело!
(цитата из «Тютчевианы» Г.И. Чулкова); - Глинка Михаил Иванович (композитор, автор оперы «Жизнь за царя»). «27 апреля 1856 г. Михаил Иванович уезжая из России в Германию, разделся на границе… догола, до самого гола, бросил на землю платье, чтоб и духу русского с собой случайно не прихватить, плюнул на русскую землю и крикнул: «Дай Бог мне никогда больше не видеть этой мерзкой страны и её людей» — и шагнул под шлагбаум. (Из воспоминаний сестры композитора — Л.И. Шестаковой. «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1870 г. Том II. Санкт-Петербург, 1870 г.).
Безусловно, товарищ Лермонтов, на фоне вышеприведённых откровений, с его строками: «Прощай, немытая Россия – страна рабов, страна господ. И вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ» — скромно и нервно курит в сторонке…
Разумеется, эти люди высказывали свою боль, своё видение проблем и пороков России, но следует признать, что подобные оценки возникли отнюдь не на пустом месте: как водится, дыма без огня не бывает. Впрочем, и Запад на этот счёт идеализировать не следует. Там тоже хватало мерзостей при переходе от феодализма к капитализму, когда гнёт феодальный переплетался с гнётом капиталистическим, усиливая эксплуатацию трудящихся.
Автор привёл высказывания известных русских мыслителей ещё и к тому, что любимый философ Кремля Иван Ильин как раз и ставит в образец общественное жизнеустройство царской России.
Впрочем, мы немного отвлеклись от основной темы, а посему продолжим.
В период сборки московского царства, сформировавшей ту самую матрицу суперцентрализованного военного государства, когда интересы государства являются сверхценностью, а жизнь людей вторична и жертва, принесённая во имя государства (царя) есть высшее благо. Так вот, именно Москва Ивана III вела многочисленные захватнические войны (причем крымские ханы охотно выступали в союзе с московитами) с целью овладения землями, дававшими дополнительный прибавочный продукт для существования русского самовластья. Приемник великого собирателя земель русских Василий III продолжил политику отца, безжалостно ликвидируя суверенитет удельных княжеств и строя самодержавную систему власти, достигшую апогея при его сыне Иване IV Грозном, при котором Белокаменная подчинила себе весь бассейн Волги, завоевав Казанское и Астраханское ханство, а также Новгородскую вечевую республику. В эти же времена стартовал процесс освоения русскими Сибири и был задан более чем трехвековой вектор на захватнические войны в западном направлении по трем направлениям – Ливония-Швеция, Литва-Польша и Дикое поле — Турция.
В этот период единственными, пожалуй, актами агрессии в отношении Москвы являлись жуткие набеги крымских татар с массовыми грабежами и захватом пленников-рабов. В целом же стычки с крымчаками носили в большинстве случаев сугубо локальный характер, ибо такова природа кочевников, живущих в парадигме набеговой экономики. Везде, где русские соприкасались с кочевыми племенами или оседло-кочевыми скотоводами, везде происходили подобные кровавые разборки: с ногайцами, калмыками, башкирами, кавказскими горцами, казахами-кыргызами и даже чукчами. Кстати, последние являются единственным народом, который русским не удалось покорить, то есть заставить признать свою власть и выплачивать дань (ясак) в «имперский» период нашей истории, то есть до 1917 года.
В период Смуты 17 века происходит кратковременный распад русского сверхцентрализованного государства, но сказать при этом, что Русь подвергалась вторжению извне можно с очень и очень большой натяжкой.
Вы скажете — а как же быть с поляками в Кремле, откуда их выкурили ополченцы Минина и Пожарского в 1612 году? Так не является большим секретом то, что москвичи (в большинстве своём верхушка «элиты», а также их многочисленная дворня, а также часть духовенства) призвали на царство и присягнули польскому королевичу Владиславу. Эти самые поляки в большинстве своём были литвинами, то есть русскими подданными Великого Княжества Литовского, находящегося в унии с Польским королевством, а прибыли они в первопрестольную в качестве гвардии нового царя Московии.
Шведы (наемный корпус Делагарди) пришли в Россию не как оккупанты, а как союзники царя Василия Шуйского в его борьбе с Лжедмитрием II ( Тушинский вор) в соответствии с официальным Выборгским трактатом.
А вот поляки вмешались в драку как раз из-за этого, поскольку они в 1600-1629 гг. находились в состоянии войны со Швецией. Для них посадить на московский трон королевича Владислава было нужно вовсе не затем, чтоб подчинить Святую Русь папе римскому, а исключительно для того, чтобы сорвать проект Стокгольма по продвижению в русские цари шведского принца Карла Филиппа.
Этим активно занялся Делагарди после того, как русские кинули его с деньгами (наемников вообще-то обманывать чревато).
«Работодателя» шведских наемников Василия Шуйского пленили поляки, а москвичи, не привыкшие жить без царя, охотно присягнули Владиславу. Ни Польша, ни Швеция не были заинтересованы в войне с русскими просто потому, что война на два фронта никому не нужна, однако обе стороны делали всё, чтобы не допустить военного союза Москвы с их противником. Смута — процесс сугубо внутренний, а посему поляки, шведы, украинские (черкасы) и донские казаки, татары участвовали в разборках и сопутствующих им грабежам населения на стороне тех или иных претендентов на престол, а вовсе не ставили своей целью завоевать русское государство.
После нескольких лет хаоса государство было пересобрано и пришло к привычному самодержавному типу, однако на самом деле самодержавие в период ранних Романовых было фикцией. Тогда реально правил тандем, представлявшего военное сословие (стрельцы с дворянством) и патриарха, за которым стояла церковь, являвшаяся к тому же крупнейшим землевладельцем и экономическим субъектом. Агрессивный натиск московитов возобновился по всему периметру сферы влияния Москвы. К этому времени русские дошли до Тихого океана, ввязавшись в борьбу с китайцами. По её итогам в 1689 г. между Русским царством и Империей Цин был подписан Нерчинский мирный договор, впервые определивший отношения и границу между двумя государствами. Он явился итогом Албазинской войны — осады маньчжурским войском русской крепости Албазин в 1685-1686 гг. Тогда граница проведена по реке Аргунь и далее по Становому хребту к берегу Охотского моря. Россия по договору лишалась этой крепости и теряла освоенное ею Приамурье.
У берегов Каспийского моря наши предки впервые схватились с персами. Войны с поляками, шведами и турками пошли сплошной чередой, иногда наслаиваясь друг на друга. За весь 18 век никто не нападал на территорию Московии, трансформированную Петром I в империю. Наоборот, это русские цари всегда являлись инициаторами войн с Польшей (вплоть до её окончательной ликвидации как суверенного государства в 1795 г. Екатериной Великой, при участии Австрии и Пруссии), Швецией, Турцией, Хивой, Персией, Францией, Пруссией.
Строго формально в 1741 г. шведы объявили войну России, надеясь взять реванш за поражение в Великой Северной войне, в ходе которой они потеряли контроль над Южной Балтикой. И хоть началась война по инициативе Стокгольма, шведы на Россию не нападали, а как раз русские вторглись в Финляндию (шведское владение), где в течении нескольких месяцев и происходили стычки между незначительными по численности отрядами. В 1743 г. случился один трехчасовой бой между русскими и шведскими галерами. Итогом войны стало избрание королём пророссийского кандидата и потеря Швецией ряда территорий.
Ещё один эпизод «агрессии» против Российской империи имел место в 1788 г., когда в Швеции вновь пришли к власти реваншисты, пожелавшие напасть на Россию, ведшую в то время затяжную кампанию против Турции. Однако и в этом случае военные действия небольшими силами велись в Финляндии на территории слабо заселенного таежного Нейшлотского уезда. Основные события войны развернулись на море. Итоги этой формально оборонительной для России войны оказались неопределенными. Редкий случай, когда она не приобрела никаких территорий и «сфер влияния». Обе стороны просто пришли к заключению, что причин для драки у них нет и Верельским мирным договором восстановили довоенный статус-кво.
Примерно та же картина наблюдалась в ходе русско-турецкой войны 1787-1791 гг. Войну России объявили османы, рассчитывая переиграть разгромные для них итоги предыдущего конфликта, но боевые действия велись на их территории и в Черном море. В результате победы Петербург присоединил новые территории.
Первое полноценное военное вторжение интервентов на русские земли — поход Наполеона 1812 г. Казалось бы, вот оно — доказательство вековой враждебности злокозненного Запада. Но увы, это совершенно ошибочное впечатление может возникнуть только в том случае, если рассматривать войну, получившую в русской историографии наименование Отечественной, в полном отрыве от исторического контекста. А он состоит в том, что Россия являлась участницей, в некоторых случаях даже основной движущей силой пяти антифранцузских коалиций из шести. «Миролюбивая» Россия отправляла свои войска в Европу (вспомним знаменитый Италийский поход Суворова в 1799 г. с переходом через Альпы или разгром, учиненный Наполеоном Кутузову в 1805 г. в «битве трех императоров» под Аустерлицем) уж точно не для обороны своих рубежей, защиты ресурсов и традиционных ценностей, сформулированных немного позднее, как «Православие, самодержавие, народность».
В 1811 г. царь Александр был вновь готов воевать с Францией, для чего и сосредоточил на западной границе три армии. Но прусский король, которого русские подговорили для участия в очередной захватнической кампании, в последний момент струхнул и выдал французскому императору планы очередной коалиции. К тому же Петербург нагло, практически в открытую нарушал свои обязательства по соблюдению континентальной блокады Англии. Ответом на эти явно враждебные действия и стал поход Наполеона. И кто отважится сказать, что он двинулся вглубь России к Москве, чтобы захватить её ресурсы? Да он уже через месяц был готов прекратить кампанию, посылая своих гонцов один за другим с письмами к царю Александру, если Петербург вернется к исполнению взятых на себя обязательств. Так что если рассматривать войну 1812 г. в комплексе всех войн шести коалиций, то она носила превентивно-оборонительный характер как раз для Франции.
Следующий раз сапог иностранного солдата ступил на русскую землю в ходе Восточной войны, называемую у нас Крымской (1853-1855 гг.). Однако суровая правда состоит в том, что агрессором в ней выступила именно Российская империя, маниакально желавшая захватить Стамбул и Черноморские проливы. К слову, на днях, некий Семен Багдасаров, часто выступающий в качестве «эксперта» на вечернем звоне бесноватого «патриота» Володи Соловьева, предложил, пользуясь тяжёлым положением Турции после землетрясения, захватить Стамбул. Ну, что тут скажешь – маразм крепчает не по дням, а по часам.
Но война не задалась и только поэтому войска англо-франко-турецкой коалиции при участии сардинцев десантировались в Крыму. Вот сидел бы русский медведь тихо в своей домашней берлоге и никто бы его не трогал. И снова всплывает вопрос: а каких русских ресурсов возжелала Великобритания — первая промышленная держава мира? Или, французы? С турками вопросов нет — они желали вернуть своё, отнятое ранее, частично вернув в обмен на Севастополь и Балаклаву.
Война с Японией 1904-1905 гг. имела ярко выраженный колониальный характер. Два империалистических хищника подрались из-за добычи. Жертвой тут был разве что Китай. Собственно русская территория оказалась нетронутой, а у японцев и в мыслях не было отторгать Сибирь или Кавказ.
С Первой мировой войной всё предельно ясно: Россия снова выступила одним из её застрельщиков, во многом вынужденно, поскольку была по уши опутана французскими займами, имея в планах захватить Галицию, Черноморские проливы, к тому же посматривая на Восточную Пруссию, если повезет. Но не повезло. Только поэтому имели место быть все неприятные последствия поражения — революция, распад империи, гражданская война, Брестский мир, интервенция, территориальные потери.
И вот, наконец, единственный случай, когда кому-то реально потребовались русские ресурсы (прежде всего, нефть, а также украинские чернозёмы) и страна стала жертвой агрессии. Великая Отечественная война стала ключевым этапом Второй мировой войны на суше.
Но эта война, действительно великая, народная и оборонительная, не могла сформировать матрицу сверхцентрализованной русской государственности, которая выкристаллизовалась более чем пятьюстами годами ранее в виде жёсткой вертикали власти и сегодня вновь во всей красе проявляет себя, закрепляя в Конституции традиционно-нравственные ценности вместе с президентской властью, обращённой в несменяемую бесконечность. Власть трактует их и действует в публичном поле в соответствии со своими представлениями об оных.
Например, приостановка России участия в Договоре о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДНСВ), о которой президент РФ Путин объявил в послании Федеральному собранию, «юридически некорректна». Поэтому Россия должна по-прежнему соблюдать условия соглашения, которое действует до 2026 года, — заявили в Госдепе США. По факту американцы сказали то, что было очевидно с самого начала: в договоре не предусмотрена процедура «приостановки», есть только право выхода и прекращения.
Поэтому Путину предложили либо выходить из договора как положено, либо не устраивать политический цирк и продолжать его исполнять. Впрочем, ничего необычного не произошло — просто практику не вполне корректной правовой казуистики-эквилибристики с законодательством и юридическими нормами внутри страны Кремль всего лишь перенёс и на внешнюю политику.
Впрочем, хватит уже про власть. А как там наш «глубинный народ» поживает? К счастью, с голоду не пухнет. К сожалению, ещё немалая его часть, одурманенная опиумом пропаганды и навязанным свыше мороком исторического невежества, по-прежнему поступает со своими представлениями о добре и зле, о правильном и неправильном, о плохом и хорошем, неуклонно продолжая, причём по своей свободной воле оковывать себя «духовными скрепами», которые с ухмылкой, насмешкой и злобой, оскалившись на очередную жертву, мерной поступью возвращаются из глубины веков.
А ведь эти самые «скрепы», наши деды и прадеды путём неимоверных лишений и страданий, с кровью и потом отринули прочь в 1917 году, выбросив их в мусорную корзину истории, а затем бескорыстно защитили свою Родину от нацистских захватчиков в 1941-1945 гг…
Игорь Андреев,
историк, г. Партизанск