В информационную эпоху мы ежедневно сталкиваемся с десятками, а то и сотнями новостей. Они приходят с экранов телевизоров, из лент соцсетей, с заголовков новостных сайтов. СМИ призваны быть надёжными посредниками между обществом и реальностью. Однако всё чаще вместо понимания происходящего возникает путаница, тревога и ощущение, что нас не информируют, а направляют.
Современные медиа находятся в сложной системе влияний: политических, экономических, технологических. Даже в демократическом обществе полностью объективные СМИ — скорее идеал, чем реальность. Отсюда и массовое разочарование: мы больше не уверены, то, что нам сообщают, действительно отражает факты. Ощущение, что за каждой новостью — чей-то интерес, чья-то выгода, стало повседневностью.
Лично я не пришла к недоверию к СМИ в один день. Это было постепенное накопление вопросов: почему один и тот же факт освещается по-разному? Почему важные события замалчиваются, а незначительные — раздуваются? Почему журналистика всё чаще становится похожа на шоу или политическую рекламу?
Эта статья — не обвинение, а попытка честного разговора. Я хочу объяснить, откуда у меня возникло это недоверие, как оно повлияло на мой взгляд на профессию, и почему, несмотря на всё, я всё же выбираю путь журналистки. Возможно, именно через критику и сомнение начинается путь к подлинному пониманию профессии и своей роли в ней.
Личное недоверие как отправная точка
Меня часто спрашивают: «Почему ты не веришь новостям?» — и каждый раз я чувствую необходимость не просто ответить, а объяснить. Потому что это не про одну фейковую новость или странный заголовок. Это про общее ощущение, что между мной и реальностью стоит экран — не только буквальный, но и смысловой. И с каждым днём он становится всё плотнее.
Первые сомнения у меня появились ещё в подростковом возрасте. Тогда я начала замечать, что в разных источниках одно и то же событие описывается по-разному, а иногда — даже противоположным образом. Например, во время крупных общественных событий — митингов, выборов, конфликтов — один телеканал говорил о «незаконных действиях провокаторов», а другой — о «гражданской активности и требовании перемен». Где правда? Я видела, как одни и те же кадры комментируются с разной интонацией и смыслом. Это было не просто странно — это было тревожно.
Позже я стала замечать и более мелкие, но не менее показательные искажения. Репортажи, в которых случайные прохожие высказывались так, будто читали заранее подготовленный текст. Статьи, в которых были очевидные манипуляции цифрами или отсутствовали источники. Даже подбор заголовков — с кликбейтом, с эмоциональной окраской — стал вызывать у меня раздражение. Не потому, что я придирчива. А потому, что это всё подтачивало доверие. Маленькими шагами, день за днём.
Детское доверие к телевидению, которое формировалось ещё в начальной школе, исчезло вместе с наивными мультиками на фоне ужасающих сюжетов о катастрофах. Сначала я просто не понимала, почему новости такие пугающие, потом начала замечать закономерность: чем страшнее — тем выше интерес. Мне стало казаться, что СМИ живут не ради просвещения, а ради цифр — просмотров, рейтингов, лояльности спонсоров.
Потом были газеты, сайты, телеграм-каналы — и всё с одним лейтмотивом: «поверь нам, только мы знаем правду». Но правда почему-то всегда была разной — в зависимости от источника, редакционной политики или политического курса. Там, где один журналист видел «борьбу за справедливость», другой видел «попытку дестабилизации». Один канал говорил о «героизме», другой — о «преступлении». А я сидела между этих версий, как между двумя зеркалами, в которых отражается нечто уже совсем не похожее на истину.
Тогда я начала задавать себе вопросы: может ли вообще существовать объективная журналистика? Почему именно я должна верить этой версии, а не другой? Почему кто-то заранее решает, какую сторону мне следует поддержать?
Так сформировалось моё личное недоверие. Оно не агрессивное и не отрицающее всё подряд. Оно исследующее. Я не отвергаю журналистику как институт — я отвергаю её современные формы, когда они обслуживают интересы, а не истину. Именно с этого начинается мой путь — путь сомневающейся, но думающей читательницы, которая хочет однажды стать думающей журналисткой.
СМИ как инструмент влияния
Недоверие — не синоним цинизма. Я не считаю, что все журналисты лгут. Более того, я верю, что большинство из них начинали с искреннего желания служить обществу, доносить правду и помогать людям ориентироваться в сложном мире. Но на каком-то этапе СМИ как институт перестали быть просто проводниками информации. Они стали чем-то большим — инструментом влияния, а иногда и управляемого восприятия действительности.
Журналистика — это не просто ремесло подачи фактов, это поле борьбы за внимание и доверие аудитории. А там, где есть борьба, неизбежно появляются методы давления, манипуляции и фрагментации реальности. Сегодня СМИ участвуют в формировании не только повестки, но и системы ценностей. Они не просто рассказывают, что происходит — они решают, что считать важным, в каком контексте это подавать, и какие эмоции вызвать у зрителя.
Речь не только о цензуре или откровенной пропаганде — речь о куда более тонких механизмах.
Например:
фрейминг — когда один и тот же факт подаётся в выгодной интерпретации;
селективность — когда одни события активно освещаются, а другие замалчиваются;
языковые маркеры — когда слова вроде «террорист», «активист», «герой», «предатель» используются не как описания, а как формулы программирования отношения;
визуальный монтаж — когда на уровне картинок и фонов создаётся нужная эмоциональная атмосфера.
Возьмём простейший пример: протест. Один канал покажет крупный план плаката и улыбающихся людей, другой — дым, мусор и полицию в шлемах. Один поставит заголовок «Тысячи вышли с мирными требованиями», другой — «Толпа устроила беспорядки». И всё: у зрителя складываются совершенно разные картины. Хотя технически оба источника сказали правду, но смысл получился противоположным.
Таким образом, СМИ превращаются в конструкторов реальности — и это опасно, если у аудитории нет навыков критического мышления. Когда человек доверяет только одному источнику и не проверяет информацию — он становится уязвимым. Её взгляд на мир перестаёт быть её собственным.
Я начала замечать, что даже в «нейтральных» новостях заложена позиция. Отбор слов, выражений, ракурсов съёмки — всё влияет на то, как мы воспринимаем событие. Иногда манипуляция незаметна — она не в том, что сказано, а в том, что умолчано. И тогда возникает вопрос: можем ли мы считать такую журналистику честной?
Именно осознание этого — что медиаполе не нейтрально — стало ключевым моментом в моём восприятии СМИ. Я поняла, что задача современного человека — не просто потреблять информацию, а уметь её расшифровывать. Учиться видеть подводные камни, задавать вопросы, выходить за пределы единственной версии событий.
Роль социальных сетей и альтернативных источников
Когда недоверие к традиционным СМИ стало устойчивым ощущением, я, как и многие, обратилась к альтернативным каналам информации — в первую очередь к социальным сетям. Telegram, YouTube, Twitter, Reddit — эти платформы дали возможность услышать голоса, которых прежде в официальной повестке не было слышно вовсе. Там можно было увидеть «сырую» информацию, кадры с места событий, комментарии очевидцев — всё это резко контрастировало с выверенными и шаблонными сюжетами в телевизионных новостях.
Поначалу это казалось освобождением. Не было редакторов, которые решают, что допустимо. Не было политических фильтров. Блогеры, независимые журналистки и просто наблюдательницы становились новыми ньюсмейкерами. Я стала подписана на людей, которые вели прямые трансляции с протестов, разбирали политические речи, делали фактчекинг — и всё это не выглядело как постановка. Казалось, вот она — настоящая, живая журналистика.
Но со временем стало ясно, что и в этом пространстве есть свои проблемы. Во-первых, информационный шум. Соцсети превратились в нескончаемый поток новостей, мнений, эмоций, мемов и домыслов. Здесь сложно отличить правду от вымысла — особенно когда информация не подтверждена, а публикуется для «хайпа».
Во-вторых, появилась другая форма манипуляции — алгоритмическая. Социальные платформы показывают не то, что важно, а то, что привлекает внимание. Я стала замечать, что моя лента формируется под мои предпочтения, под мои эмоции, под мои слабости. Это называется «информационный пузырь» — когда ты видишь только то, с чем согласна, и перестаёшь слышать другую сторону. Это не менее опасно, чем цензура, просто работает иначе: незаметно.
Кроме того, отсутствие ответственности у многих авторов стало отдельной проблемой. Кто-то распространяет фейки, кто-то сознательно манипулирует ради просмотров. Если в официальных СМИ ответственность несут редакции, то в социальных сетях её часто нет вовсе. А это значит, что читательница вынуждена самостоятельно фильтровать, сопоставлять, проверять. И не у всех хватает для этого времени, навыков и критического мышления.
Тем не менее, альтернативные источники — это шанс. Благодаря им у нас появилась возможность не быть заложницами одной точки зрения. Мы можем сопоставлять разные мнения, находить первоисточники, разбирать события на кусочки, как пазл. Мы можем быть не просто потребительницами, а участницами медиа-процесса.
Именно в этом я вижу потенциал новой журналистики — не в том, чтобы быть «громче», а в том, чтобы быть глубже. Быть честной даже тогда, когда это невыгодно. Разбираться, а не просто реагировать. Учиться думать, а не верить вслепую.
Этот опыт — взаимодействия с независимыми медиа, наблюдения за блогерами, анализа информации в условиях хаоса — стал важнейшим этапом моего личного взросления. Он помог мне понять: настоящая журналистика — это не просто средство передачи информации. Это ответственность, честность и мышление. И именно такой я хочу её видеть.
Почему я выбираю журналистику
Моё недоверие к СМИ не оттолкнуло меня от профессии, а, наоборот, подтолкнуло к ней. Я поняла, что не хочу быть просто сторонней наблюдательницей. Я хочу быть участницей — той, кто сможет восстанавливать баланс между фактами и мнениями, между скоростью и глубиной, между сенсацией и смыслом. Я не питаю иллюзий насчёт лёгкости этого пути. Профессия журналистки сегодня требует не только знаний, но и твёрдого внутреннего стержня, этики, умения сохранять независимость в мире давления и шаблонов.
Выбрав журналистику, я выбираю путь женщины, которая работает не ради лайков и рейтингов, а ради понимания. Которая не боится сомневаться — и в себе, и в источнике, и в словах. Которая не считает правду удобной или неудобной — а просто стремится к ней. Это сложно. Это не всегда благодарно. Но именно поэтому это и важно.
В мире, полном противоречий и дезинформации, я хочу стать той, кто не добавляет шума, а помогает услышать главное. Той, кто не закрывает глаза, а старается смотреть честно. Той, кто не просто «пишет тексты», а помогает другим понимать происходящее вокруг. Не потому что это модно. А потому что по-другому я уже не могу.
Современные СМИ всё реже выполняют свою изначальную функцию — быть проводниками между фактами и обществом. Всё чаще они становятся не зеркалом событий, а средством формирования выгодного образа мира. В условиях, когда информационное пространство превращается в арену борьбы за влияние, у читательницы нет иного выбора, кроме как становиться более требовательной, внимательной и критически мыслящей.
Моё недоверие к СМИ не возникло из-за одного конкретного случая. Это был медленный и честный путь размышлений, наблюдений, сопоставлений. Я увидела, что в новостях слишком много шума, слишком мало смысла, слишком много интересов, слишком мало правды. Но именно это недоверие не оттолкнуло меня от профессии, а, наоборот, подтолкнуло к ней.
Я поняла, что хочу быть журналисткой, которая работает не ради удобства и выгод, а ради правды. Которая умеет слушать, анализировать, разбираться. Которая знает, что истина — не всегда очевидна, но всегда важна.
Альбина Корбут,
г. Партизанск