Наши воины на СВО — доблестные, храбрые и отважные мужчины, которым мы обязаны быть благодарны за героизм и защиту Отечества. Чаще всего это обыкновенные люди, но с добрым сердцем и чувством истинного патриотизма. Один из них — Андрей Ерохин, житель Южного Приморья, который согласился ответить на вопросы нашей редакции.
— Андрей Сергеевич, расскажите о себе, о своей жизни до спецоперации.
— До СВО я работал барменом в одном из лучших ресторанов Дальнего Востока. После прохождения срочной службы в рядах морской пехоты я задумался, кем же я хочу работать на «гражданке»? По специальности работать у меня не было никакого желания, и я выбрал работу бармена. Это было обдуманным и взвешенным решением, и за всё время работы я ни разу не пожалел о своем выборе!
— А на СВО Вы попали: добровольцем или по мобилизации?
— Я попал на СВО через три дня после Указа Президента РФ о частичной мобилизации. При получении повестки не было ни одной мысли, чтобы где-то или как-то спрятаться. Своим привычкам изменять я не собирался, а от каких-либо проблем и, тем более от срочной службы, не бежал.
— Важна ли там физическая подготовка? До СВО Вы занимались спортом?
— Будучи подростком, занимался плаванием, даже получил юношеский разряд. До мобилизации год ходил в тренажерный зал для общего физического развития и здоровья. Как показывает практика, физическая подготовка нужна в любое время и в любом роде деятельности, в особенности на СВО. Чем лучше твоё состояние тела, тем легче будешь переносить физические нагрузки. И хотя на СВО не обязательно быть киборгом, который ставит мировые рекорды, да и никто от тебя этого не требует, но нужно, чтобы ты смог пройти 10-20 километров пешим маршем в полной выкладке и при этом не упал замертво, а дальше выполнял поставленную задачу.
— Какую воинскую специальность в зоне СВО Вы получили?
— Процесс самой частичной мобилизации и распределения был организован не лучшим образом, вплоть до того, что не было списков с фамилиями и званиями. Главная цель: набрать определенное количество солдат, сержантов и офицеров. Неважно, кто ты, какое у тебя здоровье, возраст, что ты можешь, куда лучше тебя отправить… В общем, мороки было много и это касается всего: от списков фамилий до обмундирования, хотя сейчас век цифровых технологий. Но справедливости ради, можно отметить, что крайний раз подобный процесс проводился в годы Великой Отечественной войны, и мало кто представлял, что в ближайшее время придется всё повторить и организовать в кратчайшие сроки. Лично самому пришлось обучаться управлять дронами-разведчиками и взводить взрывчатку на этих же дронах. Тип современной войны перешел от автомата и танка к войне дронов и артиллерии, поэтому пришлось осваивать новые знания и навыки, чтобы хоть чуть-чуть приблизить конец СВО.
— Для Вас конец СВО достигается улучшением навыков солдат?
— Я считаю, что побеждают не количеством, а качеством. А если уж сразу эти два фактора совместить, то победа гарантирована.
— А иной исход событий Вы не рассматриваете?
— Только в уравнивании линии фронта, которая в дальнейшем превратится в государственную границу. Как бы не хотелось, но до мира, я понимаю, ещё далеко.
— Как проходила боевая подготовка перед отправкой на СВО?
— Большую часть знаний и навыков приходилось усваивать непосредственно на самой линии фронта методом «проб и ошибок». Даже на просторах Интернета наткнулся на такую фразу: «Наши командиры готовят и подготавливают к войне прошедшей, но никак не к нынешней…», и я с этим согласен, но надеюсь, что ситуация изменится.
В ходе боевой подготовки показывали и давали базовые знания и навыки, но это и понятно, учитывая тот факт, что военного конфликта такого типа в нашей стране ещё не было. Это другие военные действия, другая стратегия. До этого крайний военный конфликт для России был в Сирии, и там оппоненты были «папуасы в сандалиях с Калашниковым на перевес». А сейчас масштабная операция, где оппонент у нас – регулярная армия с современным вооружением и подготовкой.
— Что изменилось на фронте с появлением дронов?
— Не скажу, что с появлением дронов на поле боя изменился сам смысл военных действий. Есть операторы и цели. Есть живые и мертвые. Неважно, какие виды оружия и техники будут использоваться в бою. Конечно, существуют и такие мнения, мол, зачем сейчас идти в бой человеку, когда есть дроны? Однако дронами всё равно продолжает управлять один человек, ну, а целью будет другой. Дроны, без преувеличения, стали одним из неотъемлемых символов СВО. Они легки, точны в обращении и создают минимальный риск для жизни личного состава. Дроны, как оружие и любая техника, будут проявлять высокую эффективность только благодаря человеку и его грамотному управлению, поэтому точность и высокий коэффициент работы дрона непосредственно зависит от оператора: если он не умеет его обслуживать, то и дрон не будет приносить большой пользы.
— А погодные условия на эффективность дронов влияют?
— Да, ведь это летательный аппарат, он подвержен погодным условиям и влиянию радиоволн, поэтому далеко не всегда есть возможность выполнять боевые задачи. Порой приходится ждать по несколько дней благоприятных погодных условий, чтобы появилась возможность полета без «глушилок».
— И в эти самые дни есть альтернатива дронам, дабы не сорвать план какой-то операции?
— Да, есть: от биноклей до оборудования, которое сканирует местность, но это разведка только на горизонтальной плоскости. Дроны в более выигрышной позиции, они являются одним из лучших гаджетов для бойцов СВО.
— Почему?
— Просты, точны, удобны в транспортировке. Эффективность дрона на поле боя очень высока от точной разведки, где человек уступает по физическим возможностям, до доставки взрывчатки или иных грузов. Что лучше: разведка местности «куском пластика с винтами» или группой человек, которые могут не вернуться?
— Получилось освоить работу оператора дрона?
— Нет предела совершенству. Постоянно есть, чему учиться, и есть, что оттачивать. Сейчас у меня уровень «уверенного пользователя», но далеко не аса. В основном сложность в том, что та сторона постоянно совершенствует метод противодроновой борьбы.
— Какая мысль не покидает Вас во всё время нахождения на линии соприкосновения? Живет ли страх внутри?
— На СВО меня не покидает мысль: «Неужели люди настолько тупые и агрессивные, что за прожитый, и не один век на этой планете, мы до сих пор не научились жить в мире? Неужели нам надо постоянно напоминать и подвергать не только свои, но и чужие жизни такой жестокости, как война? И более того, чем больше войн, тем больше способов изощренного убийства».
Я этого до сих не понимаю и вряд ли пойму… Допускаю, что человек по своей природе стремится к благополучию и комфорту, и это естественно, и так должно быть, поскольку стремление к комфорту — один из двигателей прогресса; но, как по мне, для настоящего человека не естественно постоянно убивать толпы себе подобных.
Когда я выхожу на боевые задания, чтобы не было паники, то себе говорю: «Если моё время пришло, значит, конец меня застанет где бы я ни был, неважно, на СВО или у себя дома». Но и главное, нельзя впускать в свою голову мысль: «А если бы…». Вот эти слова самые губительные, особенно для бойца в окопе, если он начнет себя накручивать, раздумывать о том или ином этим «если бы»!
Много видел случаев, когда этим «если бы» сводили себя с ума. Поэтому, в голове мысли только о настоящем моменте: жив, цел, сыт.
Но я не боюсь смерти, я не боюсь боли, иначе бы я ни за что не пошел на СВО. Я боюсь лишиться человечности и измениться как личность. Я боюсь вернуться и услышать, что я стал другим…
— А сами Вы не замечаете в себе изменений?
— Каких-то значительных – нет, кроме отношения к жизни. Меняются ценности, в приоритет встает каждая минута, прожитая тобой. Начинаешь внимательнее относиться к, казалось бы, мелочам: я часто прислушиваюсь к своему дыханию и биению сердца.
— Что помогает поддерживать боевой дух?
— Мой боевой дух поддерживает мысль, что лучше мне быть здесь, чем восемнадцатилетнему мальчишке, который только начал жить или тридцатипятилетнему мужчине, у которого трое детей. Чем дольше я нахожусь на линии, тем больше вероятность того, что другим не придётся через это проходить. Также боевой дух поддерживают родные и близкие. Они постоянно пишут подбадривающие сообщения и присылают посылки.
Но самая главная поддержка от родных и близких — это подтверждение того, что у них всё хорошо, и они ни в чём не нуждаются. Это и помогает мне держаться в хорошем расположении духа, зная, что «тылы прикрыты и обеспечены»… иначе какой я воин, если не могу элементарно помочь своим?
— Какая атмосфера между солдатами в бригаде? Влияют ли взаимоотношения на выполнение задач спецоперации?
— Взаимоотношения между сослуживцами на СВО сугубо личные и разнообразные, как в любой другой социальной среде. Есть ссоры, есть дружеские отношения, есть острые отношения. Но могу сказать одно, что подтвердит любой солдат на линии: когда вылетает первая пуля, и прилетает первый снаряд, все ссоры и обиды тут же забываются. Во главу угла становятся спасение своей жизни и жизни товарища, если он ранен. Поэтому взаимоотношения на СВО не играют особой роли как, например, взаимоотношения в другом коллективе, при других приоритетах. Тебя окружают взрослые люди, которые, порой, понимают, что какие-то там обиды — это уже ребячество, потому что ты не знаешь, какие слова могут стать последними…
— Сейчас с регулярностью организовывается сбор продуктов и иных вещей на фронт. Имеют ли они значение для солдатов?
— Да, посылки для мобилизованных приходят регулярно, что не может не радовать. Есть возможность получить из дома не только приятные весточки, которые греют твою душу, но и какие-либо вещи, которые ты не можешь приобрести на месте.
Особое внимание заслуживает гуманитарная помощь, высылаемая неравнодушными людьми с совершенно разных концов страны, это и письма, и поделки, и пожелания от детей из школ и детских садов. И я очень признателен всем тем людям, которые собирали и продолжают собирать гуманитарную помощь для нас, и не хочу показаться неблагодарным, но есть один нюанс: люди по незнанию отправляют то, что нам не так сильно необходимо в данный момент.
Например, нам пришло три ящика с консервами (тушенка, рыба, индейка, сгущенка), хотя у нас и так этих консервов хоть отбавляй. А нужно нам, элементарно, моторное масло для генератора, который вырабатывает электричество. Таким образом, получается, что мы сыты, а электричества нет. Поэтому лучше для обеих сторон будет отсылать деньги. Это упрощает как отправку помощи, так и её получение. И в то же время бойцы сами смогут приобрести или заказать через кого-то необходимые вещи.
— Андрей, как, в целом, проходит жизнь солдата?
— В зависимости от занимаемой должности у тебя есть свой «замкнутый круг». В этот круг входит выход на боевую задачу, возвращение с боевой задачи, наряды, чистка и подготовка оружия или снаряжения, обслуживание машины и так далее. В общем, ты замкнут «военной бытовухой» — один и тот же ритм работы, одни и те же люди.
— Если сравнить жизнь до и после СВО, то что изменилось в мировоззрении?
— Если я раньше пытался спланировать и рассчитать жизнь чуть ли не на год вперёд, то сейчас рассчитываю все свои дела буквально до сна. Оказывается, для человека на гражданке столько возможностей, столько выбора! Достаточно по сторонам посмотреть и можно заняться, чем хочешь! Отсутствие времени и средств — это отмазка…
Я, когда подобное слышу, так и тянусь сказать: «В окоп залезь и поживи там пару месяцев, сразу найдёшь и время, и деньги».
— Если бы Вас не коснулась мобилизация, пошли бы Вы добровольно на фронт, заведомо зная, что Вас будет ждать там?
— На СВО или на любой подобный конфликт добровольцем я бы не пошёл, ибо я не военный человек и никогда не мог представить себя солдатом в боевых действиях.
А, пройдя весь этот непростой опыт, вживую я понял, что жестокость людей на войне, описанную в книгах или показанную в фильмах, в реальной жизни можно возвести в квадрат. А видеть это и, особенно, участвовать в этом я никому не пожелаю…
— Но тем не менее, вы связали свою жизнь с армией, которая как раз и готовит бойцов. Почему, если в Вас живет такое сопротивление самой сущности войны?
— Я просто хотел быть готовым к самому страшному. Не хотел бегать и прятаться от армии, даже, наверное, хотел испытать себя, хотел научиться защищать себя и своих близких в случае войны. Но я не хотел связывать свою жизнь с жестокостью, которую порождают военные конфликты .
Анастасия Толканова